22 июня - День памяти и великой скорби
Нет семьи в России и бывшем Советской Союзе, которую бы не опалило войной...
Мой дед Давлетша Валишевич Абдуллин пропал без вести в 1943 году. Он был мастер-кузнец. Бабушка рассказывала, что Давлетша картатай до 1942 года подковывал лошадей для фронта, а когда лошадей в колхозе, годных к строевой службе не осталось, его призвали на фронт...
Другой мой дед Анвар Гайнетдинович Камаев был контужен под Ленинградом, выбрался из окружения, прошел через СМЕРШ, восстанавливал Сталинград... Двое из родственников Гимранов Гельметдин бабай и писатель, журналист Ахтям Ихсанов в составе легендарной 112-й башкирской кавалерийской дивизии прошли боевой путь от Сталинграда до Берлина. Ахтям Ихсан, ученик Мажита Гафури, дружил с его сыном Анваром Гафури. Он был зам. редактора дивизионной газеты, написал художественно-документальную повесть "На огненных копытах". Много сил отдал восстановлению справедливости: присвоению звания Героя Советского Союза генералу Миннигали Шаймуратову.
Милые, дорогие мои дедули на приставания рассказать о войне, говорили: "Девочкам о войне не положено знать". Гельметдин бабай умер в возрасте 93-х лет. Я его хорошо помню: возился с пчелами, угощал меня сотовым медом и медовухой, невысокий, браво торчащие "буденновские" усы. Я с интересом раглядывала его фуражку и под ней наколотые на красную материю боевые награды, висевшие на почетном месте в "парадной" деревенского дома: орден "Боевого Красного знамени", два ордена "Красной звезды", две медали "За отвагу", медаль "За боевые заслуги". Гайша аби натирала их до блеска, а Гельметдин бабай надевал в день Победы, 9 мая. На мой вопрос: "Какая награда для тебя самая дорогая?", - он отвечал: "Медаль за отвагу". И еще с гордостью рассказывал, что орден "Боевого Красного знамени" ему лично вручил генерал Кусимов за взятие Днепра. Гельметдин бабай при помощи бревна с товарищами переплыл на крутой берег (бревно защищало от пуль) и удержал высоту. Вручая награду, Кусимов сказал: Брат, ты должен получить медаль Героя Советского Союза, но не осталось, получи офицерский орден за подвиг". Еще я у него спросила: "Что тебе помогло выжить на войне?" Он ответил: "Перед боем я читал "Кахарманнар догасын" (Героическую молитву).
Моя картани Гельминиса Гафиятовна вечерами много рассказывала о тех тяжелых годах: о работе в колхозе, в поле, о выплате военного налога: нормы сдачи яиц, молока, других продуктов, обработанных шкур, варежек, валенок, рукавиц... Все для фронта, все для Победы, чтобы солдат на фронте был сыт, одет, обут.
В деревне особенно голодно было весной. Бабушка рассказывала: "Пошла на луг собрать лошадиного щавеля, испечь травяные лепешки, вернулась с пустым мешком... Не помню, чем я в тот день накормила пятерых детей... А однажды иду куда-то, сама на ходу вяжу носок... Третий сын был крупным и ему не хватало еды... Он начал пухнуть от недоедания... Сборщица молока, увидев его, воскликнула: Гельминиса, Карим твой ведь опух от голода, умрет, не сдавай пока молоко, попои его хотя бы месяц. На некоторое время она прекратила брать молоко. Это спасло твоего дядю Карима от голодной смерти. Как мы выдержали напряжение, выжили? Если бы война затянулась еще на год, мы все поумирали бы. Подспорьем было еще то, что в военные годы каждая деревня была колхозом, на поле выходили работать все: от мала до велика, кто мог держать в руках грабли. В обед готовили общий котел. Один раз в день дети и взрослые - женщины, старики могли поесть тарелку супа. Сосед Нургали вернулся с фронта контуженный, его назначили председателем колхоза, он был горячий, но справедливый, заботился о людях. (В деревне было трое мужчин: контуженный Нургали, учитель, которого жители деревни уважительно звали Абый и мой 100-летний прадед Валиша бабай - в районной газете поместили его фотографию и написали, что Валиша бабай хорошо работает для фронта - РН). Пусть никогда не будет войны. Всех пятерых вырастила, не дала умереть. Старшая Асия - бухгалтер, твоя мама закончила медучилище, Кабир - военный летчик, Карим любой трактор, технику наладит, передовик, на его тракторе красный флаг развевается, младший Фанир учился на одни пятерки..." Бабушка своих сыновей называла "алтын казакларым" (золотые казаки мои), а дочери помогали, как водится, по хозяйству и присматривали за младшими мальчишками. По прошествии многих лет старик из соседней деревни рассказал моей бабушке, что сам похоронил ее мужа Давлетшу картатая. Долгие годы бабушка ждала мужа, хранила верность... и в ее душе не было покоя. А тот старик рассказал об этом, когда почувствовал, что пришло время ему умирать: "Прости, Гельминиса, не хотел тебя огорчать", - сказал он.
Раушания Нарбут
Мадриль Гафуров
***
Мне казалось, что время затмило
Пережитое мной и страной,
Но недавно у братской могилы
Боль нахлынула новой волной.
Там, склонившись у яблони белой,
Словно к чьим-то припавши ногам,
Колыбельную женщина пела
Не пришедшим с войны сыновьям…
Пролетают за датами даты,
Входит счастье под мирный наш кров,
Но по-прежнему снятся солдаты
Сыновьям, переросшим отцов.
Русские не сдаются!
Крылатая фраза «Русские не сдаются!» облетела весь мир еще в годы Первой мировой войны. Во время обороны небольшой крепости Осовец, расположенной на территории нынешней Белоруссии. Маленькому русскому гарнизону требовалось продержаться лишь 48 часов. Он защищался более полугода – 190 дней!
Немцы применили против защитников крепости все новейшие оружейные достижения, включая авиацию. На каждого защитника пришлось несколько тысяч бомб и снарядов. Сброшенных с аэропланов и выпущенных из десятков орудий 17-ти батарей, включавших две знаменитых «Больших Берты» (которые русские ухитрились при этом подбить).
Немцы бомбили крепость день и ночь. Месяц за месяцем. Русские защищались среди урагана огня и железа до последнего. Их было крайне мало, но на предложения о сдаче всегда следовал один и тот же ответ. Тогда немцы развернули против крепости 30 газовых батарей. На русские позиции из тысяч баллонов ударила 12-метровая волна химической атаки. Противогазов не было.
Все живое на территории крепости было отравлено. Почернела и пожухла даже трава. Толстый ядовито-зеленый слой окиси хлора покрыл металлические части орудий и снарядов. Одновременно германцы начали массированный артобстрел. Вслед за ним на штурм русских позиций двинулись свыше 7000 пехотинцев.
Казалось, крепость обречена и уже взята. Густые, многочисленные немецкие цепи походили все ближе и ближе... И в этот момент из ядовито-зеленого хлорного тумана на них обрушилась… контратака! Русских было чуть больше шестидесяти. Остатки 13-й роты 226-го Землянского полка. На каждого контратакующего приходилось больше ста врагов!
Русские шли в полный рост. В штыковую. Сотрясаясь от кашля, выплевывая, сквозь тряпки обматывавшие лица, куски легких на окровавленные гимнастерки…
Эти воины повергли противника в такой ужас, что немцы, не приняв боя, ринулись назад. В панике топча друг друга, путаясь и повисая на собственных заграждениях из колючей проволоки. И тут по ним из клубов отравленного тумана ударила, казалось бы, уже мертвая русская артиллерия.
Это сражение войдет в историю как «атака мертвецов». В ходе ее несколько десятков полуживых русских воинов обратили в бегство 14 батальонов противника!
Русские защитники Осовца так и не сдали крепость. Она была оставлена позже. И по приказу командования. Когда оборона потеряла смысл. Врагу не оставили ни патрона, ни гвоздя. Все уцелевшее в крепости от немецкого огня и бомбежек было взорвано русскими саперами. Немцы решились занять руины только через несколько дней…
Русские не сдавались и в годы Великой Отечественной войны. Брестская крепость, подземелья Аджимушкая, киевский футбольный матч со смертью, движение Сопротивления в Западной Европе, Сталинградский дом Павлова, фашистские застенки…
Русские не просто не сдавались, а побеждали хорошо вооруженных, подготовленных и откормленных эсэсовцев даже в блоке смерти лагеря смерти Маутхаузен. Вдумайтесь в это словосочетание «блок смерти лагеря смерти»! Его узники, подняв восстание, фактически голыми руками победили смерть.
Ответ на вопрос, почему русские не сдаются и побеждают, дают следующие предсмертные надписи и письма.
Надписи защитников Брестской крепости на её стенах:
Умрём, но не уйдем! Умрём, но из крепости не уйдём.
Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина.
15 января 1943 г.
24-25 мая 1942 г.
Последний номер рукописной газеты «Окопная Правда», выпущенной пионером В. Волковым
Окопная Правда № 11
Наша 10-ка - это мощный кулак, который врагу будет дивизией, и, как сказал майор Жиделев, мы будем драться как дивизия.
Нет силы в мире, которая победит нас, Советское государство, потому что мы сами хозяева, нами руководит партия коммунистов.
Вот посмотрите, кто мы.
Здесь, в 52-й школе:
1. Командир морского пехотного полка майор Жиделев, русский.
2. Капитан, кавалерист, грузин Гобиладзе.
3. Танкист, рядовой Паукштите Василий, латыш.
4. Врач медицинской службы, капитан Мамедов, узбек.
5. Летчик, младший лейтенант Илита Даурова, осетинка.
6. Моряк Ибрагим Ибрагимов, казанский татарин.
7. Артиллерист Петруненко из Киева, украинец.
8. Сержант, пехотинец Богомолов из Ленинграда, русский.
9. Разведчик, водолаз Аркадий Журавлев из Владивостока.
10. Я, сын сапожника, ученик 4.-го кл., Волков Валерий, русский.
Посмотрите, какой мощный кулак мы составляем и сколько немцев нас бьют, а мы сколько их побили; посмотрите, что творилось вокруг этой школы вчера, сколько убитых лежит из них, а мы, как мощный кулак, целы и держимся, а они, сволочи, думают, что нас здесь тысяча, и идут против нас тысячами. Ха-ха, трусы, оставляют даже тяжелораненых и убегают.
Эх, как я хочу жить и рассказывать все это после победы. Всем, кто будет учиться в этой школе!
52-я школа! Твои стены держатся, как чудо среди развалин, твой фундамент не дрогнул, как наш мощный кулак десятки...
Дорогая десятка! Кто из вас останется жив, расскажите всем, кто в этой школе будет учиться; где бы вы ни были, приезжайте и расскажите все, что происходило здесь, в Севастополе. Я хочу стать птицей и облететь весь Севастополь, каждый дом, каждую школу, каждую улицу. Это такие мощные кулаки, их миллионы, нас никогда не победят сволочи Гитлер и другие. Нас миллионы, посмотрите! От Дальнего Востока до Риги, от Кавказа до Киева, от Севастополя до Ташкента, таких кулаков миллионы, и мы, как сталь, непобедимы!
Валерий «поэт» (Волк) 1942 г.
Надписи советских воинов на стенах в Аджимушкайских каменоломнях
Смерть, но не плен! Да здравствует Красная Армия! Выстоим, товарищи! Лучше смерть, чем плен.
22-06-42. Ровно 1 год войны... Немецкие фашисты напали на нашу Родину. Проклятье фашистам! Прощайте!
Письмо гвардии майора Д. А. Петракова дочери
Моя черноглазая Мила!
Посылаю тебе василек... Представь себе: идет бой, кругом рвутся вражеские снаряды, кругом воронки и здесь же растет цветок... И вдруг очередной взрыв... василек сорван. Я его поднял и положил в карман гимнастерки. Цветок рос, тянулся к солнцу, но его сорвало взрывной волной, и, если бы я его не подобрал, его бы затоптали. Вот так фашисты поступают с детьми оккупированных населенных пунктов, где они убивают и топчут ребят... Мила! Папа Дима будет биться с фашистами до последней капли крови, до последнего вздоха, чтобы фашисты не поступили с тобой так, как с этим цветком. Что тебе непонятно, мама объяснит.
Д. А. Петраков
Надпись на стене фашистских застенков комсомолки подпольной Краснодонской организации «Молодая гвардия» У.М.Громовой
Прощайте, папа, Прощайте, мама, Прощайте, вся моя родня. Прощай, мой брат любимый Еля, Больше не увидишь ты меня. Твои моторы во сне мне снятся, Твой стан в глазах всегда стоит. Мой брат любимый, я погибаю, Крепче стой за Родину свою. До свидания.
С приветом, Громова Уля.
Настенная надпись А.И.Нестеренко в Павлограде, Днепропетровской области
Нас было 21. Стояли насмерть. Погибаем, но не сдаемся!
Март, 12, Лиозно, 1943 год.
Надпись подпольщицы П. Савельевой на стене тюремной камеры в Луцке
Приближается черная, страшная минута! Все тело изувечено - ни рук, ни ног... Но умираю молча. Страшно умирать в 22 года. Как хотелось жить! Во имя жизни будущих после нас людей, во имя тебя, Родина, уходим мы... Расцветай, будь прекрасна, родимая, и прощай. Твоя Паша, январь 1944 г.
|
