Мадриль Гафуров.
УФИМСКИЕ ЛИПЫ Недавно в одной из московских газет прочитал я добрые слова о бывшем главном редакторе «Комсомолки» Юрие Воронове,
с кем приходилось общаться мне в годы комсомольской юности. В 1965 году после нескольких публикаций, разоблачающих "неприкасаемых" (вспомните
время 20-летнего властвования в
Башкортостане Муртазы Рахимова!), Юрий
Петрович оказался в опале, его освободили от
прежней должности и направили, по
сути -
сослали, собкором «Правды» в ГДР... В одной из европейских столиц ему
показали старый бульвар и рассказали,
что когда — то на нем росли великолепные
деревья. Но в войну была суровая зима,
минус 10 — 15 градусов (куда там до
наших морозов!), и пришлось деревья
вырубить на дрова... Тогда Юрий Воронов и вспомнил, как в блокаду,
которую он пережил в числе трех миллионов ленинградцев 12-летним мальчиком,
ленинградцы, умирая от голода, замерзая от действительно лютых морозов, не вырубили ни одного дерева ни в Летнем, ни в Михайловском, ни в
других садах и парках. А раны на стволах
от осколков снарядов и бомб замазывали юннаты. Многие из них умерли в
блокаду. Но и по сей день окаменевшая замазка хранит отпечатки детских пальцев
и ладоней. Я тоже вспомнил Уфу конца прошлого века,
бывшую тогда одним из самых зеленых городов Советского Союза, видя, как наши
жилища превращаются в каменные трущобы…
Как
воспринять мне сердцем этот
вздор?
По прихоти кого в него мы влипли?
По городу свирепствует топор
и валит оземь вековые липы...
Ах,
как воспел их некогда Наджми,
и как про них мы вдохновенно пели!
Так как же вы, чинуши, черт возьми,
их погубить, как варвары, посмели?
Вопрос, скажу по совести, не в том,
что вы - не в радость людям, а на горе -
уничтожая, словно ржавый лом,
деревья оземь валите под корень.
Вы суть Истории - из
глубины веков,
обычай предков и саму природу,
великое наследие отцов -
так губите без ведома народа.
Но вспомните блокадный Ленинград,
и тех, кто мерз, в Победу свято веря,
кто голодал, вдыхая гарь и смрад,
и ребятишек, кто спасал деревья...
На улицах Уфы — пустырь, простор,
вольготно мчаться байским иномаркам,
вольготно — да,
но не об этом спор,
а что бюджет транжирится насмарку...
Свирепствует по городу топор,
и безрассудство властвует над нами -
и каменеют скверы, парки, двор,
сердца людские превращая в камень.
Не потому ль внезапно ожило
во мне воспоминание о давнем...
Когда на сердце камень - тяжело,
но как же жить,
коль сердце станет камнем?
|
